Том 25. Статьи, речи, приветствия 1929-1931 - Страница 119

119

И хотя она для него — кандалы каторжника, ярмо раба, он её любит, он ей верно служит и всегда готов защищать целость и власть её всей силой лжи и хитрости, на какую способен, всегда готов оправдывать бытиё её всеми средствами, от бога и философии до тюрьмы и штыков!»

Мне кажется, что из этих слов можно сделать только один вывод: сегодня я говорю то же самое, что говорил всегда. Мой друг, а затем мой «враг» Леонид Андреев в 1913 году в письме к А.В. Амфитеатрову назвал меня «рыцарем пролетариата» — слова, конечно, слишком громкие и лестные, но они ведь сказаны только затем, чтоб сказать:

...

«…он вверх и вниз катает Сизифов камень реализма, свой чудесный и вещий сон о пролетариате распяливая на четырёх правилах арифметики. Ведь, в конце концов, реально только то, чего я не люблю, а то, что люблю и чего хочу, — всегда нереально.»

Это напечатано в книге «Реквием», издания «Федерация», и это — очень грустная ошибка Андреева; ему, как и всем, не следовало пренебрегать четырьмя правилами арифметики, правила эти — основа науки. А «чудесный сон» о свободе пролетариата, о силе творческой воли его, — «сон» этот стал в Союзе Советов героической действительностью.

Вы сообщаете мне: «Эпоха, в которой мы живём, становится всё более циничной».

Совершенно верно. Я отнюдь не приписываю себе качеств пророка, но считаю себя неплохим наблюдателем. Двадцать два года прошло с той поры, когда я писал о цинизме буржуазного строя, и вот цинизм этот развился в организме буржуазии, как проказа. Но вы слишком поздно догадались об этом, и догадка ваша уже едва ли поможет вам встать в позицию более честную и активную по отношению к исторической задаче пролетариата всей земли. Однако было бы, вероятно, полезнее для вас, если б вы, вместо того чтоб внушать мне правила кротости, более внимательно посмотрели на окружающее вас. Посмотрите:

Внушительные фасады буржуазных государств как будто совершенно развалились, и всякий, кто хочет видеть, может видеть, что происходит внутри каменных клеток европейского мещанства. Свирепствует экономический кризис — результат болезненной жадности хищников к наживе. Всё чаще лопаются банки, всё усерднее воруют банкиры при скромной помощи членов правительства и парламентариев, покорных слуг капитала. Роскошь жизни мещанства Европы и Америки становится всё более цинически хвастливой, бессмысленной и грубой: развлечения мещан всё более безумны и всё решительнее принимают характер исключительно полового разврата, половых извращений. Недавно какой-то газетный мудрец сказал, что «промышленный прогресс — отец рабочих», — он забыл добавить, что буржуазия является злой, глупой и распутной мачехой рабочего класса. Миллионы рабочих, их жёны, дети голодают, в то время как миллионы тонн пшеницы некуда продать и её истребляют на топливо. Кое-где капиталисты, оберегая свои денежки, понижают заработную плату и говорят о том, что государственная помощь безработным должна быть прекращена, ибо — ею голодные развращаются, становясь лентяями.

С мужеством, достойным гораздо более активного применения, голодные рабочие Европы бесплодно истощают свои силы, упражняясь в терпении, в их среде растёт преступность и самоубийства; газеты почти ежедневно сообщают, что целые семьи, не стерпев страданий и унижений голода, отравляются углекислым газом; нередки случаи, когда отцы и матери, прежде чем покончить с собою, режут детей своих, для того чтоб дети не остались в мире мещанства беспризорными и нищими.

Решитесь ли вы отрицать обилие таких фактов?

Профессиональные радетели о благе рабочего класса, вожди социал-демократии, члены издыхающего от малокровия и бездарности II Интернационала, забыв на старости лет о том, кто именно является исконным врагом рабочего класса, кажется, хотят, но ещё не решаются сказать своей покорной пастве: «Ешьте как можно меньше, а ещё полезнее будет — не ешьте совсем, ибо наше капиталистическое отечество в опасности: на него точат зубы капиталистические отечества рабочих других наций».

И, чтоб отвлечь естественно острое внимание рабочих Европы от Союза Советов, где установлена диктатура пролетариата и могуче развивается строительство подлинного социализма, вожди социал-демократии, вроде, например, дряхлого старичка Карла Каутского, сыплют песок своей мёртвой мещанской мудрости в мозги рабочего класса, цинически и бездарно клевещут на коммунистов, черпая материал клеветы и грязи из буржуазной прессы, не брезгуя и прессой русских эмигрантов, — материал заведомо лживый и гнилой.

В деле фабрикации лжи и клеветы на трудовой народ Союза Советов противоестественно и чудесно объединяются битые рабочими русские генералы, изгнанные из Союза Советов богословы, епископы, сотрудники черносотенных газет, бывшие фабриканты и банкиры царской России, её литераторы — бывшие радикалы, — весь сор и хлам, выметенный из пределов родины ураганом великой революции пролетариата.

Всю эту русскую и европейскую клику врагов пролетариата всех стран решился возглавить хозяин «града Ватикана», человек, видимо, очень невежественный, как это и должно быть свойственно верующему в то, что он замещает на земле Христа, «бога любви и кротости». Он предложил монахам молиться «за страдающий русский народ», о жизни и работе которого он не имеет ясного представления, а народ этот, в лице 300 наиболее энергичных работников своих, притом в большинстве беспартийных, приехав в Неаполь, говорит с грустным изумлением: «Какая нищета здесь, как болезненны дети, как ужасны жилищные условия рабочих!»

119